содержание миссионерской проповеди.

В продолжение темы о миссионерском кризисе мы добрались до пункта "в-четвертых." 

Что сильно затрудняет миссионерство православным - это неспособность в краткой беседе раскрыть содержание христианства. А часто даже и неспособность придумать короткий слоган для обращения к людям. По сути содержание Православия, будь то философское, или мистическое, настолько широко и глубоко, что умудриться урезать его до понимания неподготовленных людей. Приведу несколько примеров: 

Первый из повести Лескова "На краю света". "Не знаю: понавык ли я за прошлый день держаться на этих рожнах или действительно этот проводник лучше своим орстелем правил, только мне спокойнее ехалось, так что я даже мог и побеседовать.

     Спрашиваю его: крещеный он или нет?

- Нет, - отвечает, - бачка, моя некрещена, моя счастливая.
- Чем же ты так счастлив?

бачка, Дзол-Дзаягачи дала,  бачка. Она меня,
бачка, бережет.
     Дзол-Дзая
- Счастливая, бачка; меня

,гачи у  шаманистов  такая богиня,  дарующая детей  и пекущаяся будто бы о счастии и здоровье тех, которые у нее вымолены.
- Так что же, - говорю, - а почему же не креститься-то?
     - А она, бачка, меня не дает крестить.

- Как же, бачка, хорошо?

- Кто это? Дзол-Дзаягачи?
     - Да, бачка, не дает.
     - Ага, ну, хорошо, что ты мне это сказал.

л-Дзаягачи сердить? - она рассердится  - дуть
станет.
     - Очень она мн
- Да вот я тебя за это, назло твоей Дзол-Дзаягачи, и велю окрестить.
     - Что ты, бачка? зачем Дз
ое нужна, твоя Дзол-Дзаягачи: окрещу, да и баста.
     - Нет, бачка, она не даст обижать.
     - Да какая тебе, глупому, в этом обида?

дет, лама придет -
тоже бить будет и олешков сгонит. Большая, бачка, обида б
- Как же, бачка, меня крестить? - мне много обида, бачка: зайсан придет
- меня крещеного бить будет, шаман придет - опять бить  б
уудет.
     - Не смеют они этого делать.
     - Как, бачка, не  смеют? смеют, бачка, все возьмут; у меня дядю, бачка,
уже разорили... Как же, бачка, разорили, и брата, бачка, разорили.

крещеный? Разве по два раза крестят?
 
- Разве у тебя есть брат крещеный?
     - Как же, бачка, есть брат, бачка, есть.
     - И он крещеный?
     - Как же, бачка, крещеный, два раза крещеный.
     - Что такое? два раз
а    - Как же, бачка, крестят.
     - Врешь!
     - Нет, бачка, верно: он  один раз за себя крестился, а один раз, бачка,
за меня.
     - Как за тебя? Что ты это за вздор мне рассказываешь?

рат-то твой, что ли?
     - Да, бачка, брат. Он сказал:  "Я все равно уже пр
- Какой, бачка, вздор! - не вздор: я, бачка, от попа  спрятался, а брат
за меня крестился.
     - Для чего же вы так смошенничали?
     - Потому, бачка, что он добрый.
     - Кто это: 
бопал  - окрещен, а ты
спрячься, - я еще окрещусь"; я и спрятался.
     - И где же он теперь, твой брат?
     - Опять, бачка, креститься побежал.
     - Куда же это его, бездельника, понесло?
     - А туда, бачка, где ныне, слыхать, твердый поп ездит.

он это смеет делать?
     - А что, бачка? ничего
- Ишь ты! Что же ему до этого попа за дело?
     -  А свои у нас там, бачка, свои люди живут,  хорошие, бачка, люди; как же? ему, бачка, жаль... он их жалеет, бачка, - за них креститься побежал.
     - Да что же это за шайтан, этот твой брат? Как
 :  ему, бачка, уж все равно, а тех, бачка, зайсан бить не будет, и  лама олешков не сгонит.
     - Гм!  надо,  однако, твоего досужего брата на  примету взять. Скажи-ка мне, как его зовут?
     - Куська-Демяк, бачка.
     - Кузьма или Демьян?
     - Нет, бачка, - Куська-Демяк.

ри  первом или при  втором крещении
назвали?
     Вылупился  и  не  понимает;  но, 
- Да;  по-твоему  чище, - Куська-Демяк или меди пятак, - только это два имени.
     - Нет, бачка, одно.
     - Я тебе говорю - два!
     - Нет, бачка, одно.
     - Ну, тебе, видно, и это лучше знать.
     - Как же, бачка, мне лучше.
     - Но это его  Кузьмой  и Демьяном  
п когда  я  ему повторил,  он подумал и ответил:
     -   Так,  бачка:  это  как  он  за  меня  крестился,  тогда  его  стали
Куська-Демяк дразнить,
     - Ну, а после первого-то крещения вы как его дразнили?
     - Не знаю, бачка, - забыл.
     - Но он-то, чай, это знает?
     - Нет, бачка, и он позабыл.
     - Быть, - говорю, - этого не может!

ли?
     - Да, бачка; его шаман гон
- Нет, бачка, - верно, позабыл.
     - А вот я его велю разыскать и расспрошу.
     - Разыщи, бачка, разыщи; и он скажет, что позабыл.
     - Да только уже я его, брат, как разыщу, так сам зайсану отдам.
     - Ничего, бачка; ему теперь, бачка, никто ничего, - он пропащий.
     - Через что же это он пропащий-то? Через то, что окрестился, чт
оит, у него лама олешки забрал, ему свой никто не верит.
     - Отчего не верит?
     - Нельзя, бачка, крещеному верить, - никто не верит.
     - Что ты, дикий  глупец, врешь!  Отчего нельзя крещеному  верить? Разве
крещеный вас, идолопоклонников, хуже?
     - Отчего, бачка, хуже? - один человек.
     - Вот видишь, и сам согласен, что не хуже?

- Ну так я же тебя не понимаю; о чем ты толкуешь?
     - Так, бачка, говорю: крещен
- Не  знаю, бачка, - ты говоришь, что не  хуже,  и  я говорю;  а верить нельзя.
     - Почему же ему нельзя верить?
     - Потому, бачка, что ему поп грех прощает.
     - Ну так что же тут худого? неужто же лучше без прощения оставаться?
     - Как  можно, бачка,  без прощения  оставаться! Это нельзя, бачка. Надо прощенье     просить.
   
 ый сворует, попу скажет,  а поп его, бачка, простит; он и неверный, бачка, через это у людей станет.
     - Ишь ты какой вздор несешь! А по-твоему это небось не годится?
     - Этак, бачка, не годится у нас, не годится.
     - А по-вашему как бы надо?
     - Так,  бачка: у  кого украл,  тому  назад  принеси  и  простить проси; человек простит, и бог простит.
     - Да ведь и поп человек: отчего же он не может простить?

ста-то что-нибудь слыхал?
     - Как же, бачка, - слыхал.
     - Что же ты про него слыхал?
     - По воде, бачка
- Отчего же, бачка, не может простить? - и поп может. Кто у попа украл, того, бачка, и   поп может простить.
     - А если у другого украл, так он не может простить?
     -  Как же, бачка?  - нельзя,  бачка:  неправда, бачка, будет;  неверный человек, бачка, везде пойдет.
     "Ах  ты,  - думаю,  - чучело  этакое  неумытое,  какие  себе построения настроил!" - и    спрашиваю далее:
     - А ты про господа Иисуса Хр
и, ходил.
     - Гм! ну, хорошо - ходил; а еще что?
     - Свинью, бачка, в море топил.
     - А более сего?
     - Ничего, бачка, - хорош, жалостлив, бачка, был.
     - Ну, как же жалостлив? Что он делал?
     -  Слепому  на  глаза, бачка, плевал,  -  слепой видел; хлебца  и рыбка народца кормил.
     - Однако ты, брат, много знаешь.
     - Как же, бачка, - много знаю.
     - Кто же тебе все это рассказал?
     - А люди, бачка, говорят.
     - Ваши люди?
     - Люди-то? Как же, бачка, - наши, наши.
     - А они от кого слышали?

дальше никак и
не подн
- Не знаю, бачка.
     - Ну, а не знаешь ли ты, зачем Христос сюда на землю приходил?
     Думал он, думал, - и ничего не ответил.
     - Не знаешь? - говорю.
     - Не знаю.
     Я ему все православие и объяснил, а он не то слушает, не то  нет, а сам
все на собак погикивает да орстелем машет.
     - Ну, понял ли, - спрашиваю, - что я тебе говорил?
     - Как же, бачка, понял: свинью в море топил, слепому на глаза плевал, -
слепой видел, хлебца-рыбка народца дал.
     Засели ему  в лоб  эти свиньи в море, слепой да рыбка, а
 имется... И припомнились мне Кириаковы слова о их жалком уме и о том,
что они сами не  замечают, как  края ризы касаются. Что же? и этот, пожалуй,
крайка коснулся, но уж именно только коснулся - чуть-чуть дотронулся; но как
бы ему  более дать за нее ухватиться?  И вот я и  попробовал с ним как можно
проще побеседовать о благе Христова примера и о цели его страдания, - но мой
слушатель  все одинаково невозмутимо орстелем  помахивает.  Трудно  мне было
себя обольщать: вижу, что он ничего не понимает.
     - Ничего, - спрашиваю, - не понял?

ка;  за него зайсан бьет,  шаман бьет, лама  олешков
сгонит.
     - Да; 
- Ничего, бачка, - все правду врешь; жаль его: он хорош, Христосик.
     - Хорош?
     - Хорош, бачка, не надо его обижать.
     - Вот ты бы его и любил.
     - Как, бачка, его не любить?
     - Что? ты можешь его любить?
     - Как же, бачка, - я, бачка, его и всегда люблю.
     - Ну вот и молодец.
     - Спасибо, бачка.
     - Теперь, значит, тебе остается креститься: он и тебя спасет.
     Дикарь молчит.
     - Что же, - говорю, - приятель: что ты замолчал?
     - Нет, бачка.
     - Что такое: "нет, бачка"?
     -  Не  спасет,  ба
чвот главная беда!
     - Беда, бачка.
     - А ты и беду потерпи за Христа.
     -  На что, бачка,  -  он,  бачка,  жалостливый: как я дохнуть буду, ему
самому меня жаль станет. На что его обижать!
     Хотел было сказать ему, что если он верит, что Христос его пожалеет, то
пусть верит, что он же его может и спасти, - но воздержался, чтобы опять про
зайсана да про ламу не слушать.  Ясно,  что  Христос у этого человека  был в
числе его добрых, и  даже  самых  добрых божеств, да только не  из  сильных:
добр, да  не  силен,  -  не  заступается, -  ни  от  зайсана, ни от ламы  не


защищает. Что же  тут делать? как дикаря переуверить в  этом, когда Христову 

сторону поддержать не с кем, а для той много подпор?"

В итоге этого епископа, который не удачно пытался обратить своего проводника, последний спас от смерти. А иеромонаха, который ехал на соседних санях с крещенным проводником, тот бросил, предварительно ограбив и съев все Святые Дары, которые тот вез.

Пример длинный, но показательный. Очень часто бывает, что и наши проповедники не могут объяснить Православие народу. Нашему русскому народу, который как нам кажется уже возрос до восприятия благой вести. Однако, часто даже и в храм люди регулярно ходят, и в таинствах участвуют, а от этого только вред терпят! Потому что и они неправильно воспринимают и им не так преподается Христианство. 

А неправильно преподается потому, что нет православной разработанной схемы как доступно и верно изложить Христову веру неверующему человеку. Я и сам, когда провожу катехизацию у нас в храме веду долгую беседу с моими благодарными слушателями, я и сам вижу, что они практически ничего не понимают из того, что им говорится! Головами кивают, а в глазах понимания нет. И чувствуется, что всё сказанное сразу же из их головы вылетает. И нужно что-то короткое, что-то чуть ли не однофразовое. Инославные же часто за пять минут могут сказать законченную проповедь с самой сутью благовестия спасения! Есть даже специальные алгоритмы миссионерской беседы. В ходу у них и коротенькие брошюры для раздачи,  мы же когда пытались сваять нечто подобное не могли ни до чего додуматься...

В общем нам, Православным, здесь есть над чем поработать!